Нет, Джоан решительно не понимала дружбы своего мужа с этим старым русским, недавно поселившимся по соседству с ними. Даже его имя, Палыч, как называл его муж, казалось ей странным. Стив же был от него в восторге. За несколько месяцев знакомства с этим Палычем он сильно изменился. Переделав нехитрые домашние дела, её муженёк неизменно чаще оказывался на участке соседа, нежели дома в гостиной перед телевизором.
И ладно бы, Стив просто общался с таким же пенсионером, как и он сам. Но нет! Эти двое не сидели в шезлонгах под солнышком. Палыч то собирался «по грибы» и прихватывал Стива «за компанию», то возделывал свой огородик в три грядки, то устраивал во дворе коптильный цех и дымил на всю округу. Её Стив, конечно, не отставал и увлечённо брался помогать соседу в каждом его начинании, а вечерами эмоционально делился с женой событиями дня. Джоан подозрительно косилась на мужа, когда он говорил с придыханием о какой-то «о’крошке», или недоумённо разглядывала пару валенок, которые ему презентовал Палыч.
Но особенно она насторожилась, когда в лексиконе мужа появилось непонятное слово «баня», а на участке Палыча начало стремительно расти странное здание, похожее на сарайчик. Надо ли говорить, что её Стив теперь чуть ли не дневал и ночевал на участке соседа? Энтузиазм мужчин зашкаливал, и строение было сооружено в рекордные две недели. Как-то под вечер её муж объявил, что вечером в воскресенье он идёт в баню. Мол, Палыч пригласил, да и ему самому очень любопытно испытать на себе, что же это такое. Ему, коренному американцу, как и его жене, до сей поры приходилось только слышать о странных русских традициях.
В назначенные 8 часов вечера Стив, прихватив полотенце в качестве амуниции, отбыл на соседний участок. Там над строением уже пару часов вился дымок, идущий из трубы этого сарайчика. На недоумённый взгляд жены Стив пожал плечами: «Палыч растапливает», как будто это всё объясняло. Время его возвращения домой оговорено не было, но Джоан почему-то надеялась, что этот старинный русский ритуал омовения, как пространно объяснял ей муж, надолго не затянется. Но прошла пара часов, а Стива всё ещё не было. Ещё больше Джоан встревожилась, когда ей почудилось, что в наступивших сумерках раздаются какие-то крики. В глубине соседского участка тусклым огоньком светилось единственное маленькое окно. Подойдя к живой изгороди, которая разделяла их участки, Джоан стала слышать крики более явственно. Хрипловатый голос мужа! Её мысли беспорядочно заметались. «Как чувствовала! – пронеслось в её голове. – Я всегда знала, что этому русскому нельзя доверять! А ведь с виду такой безобидный….» Тем не менее, предстояло что-то предпринять. А вдруг Стива пытают?! Зацепившись за эту, как Джоан показалось, единственно правдоподобную версию, она кинулась к телефону.
Не прошло и десяти минут, как возле их дома затормозила полицейская машина. Двое человек в униформе деловито выслушали её сбивчивую речь и, прихватив ещё пару своих сотрудников, поспешили на соседний участок. На требования немедленно выйти из помещения в дверном проёме, окутанные клубами пара появились Стив и Палыч. Оба в полотенцах и раскрасневшиеся. Они недоумённо воззрились на людей с оружием, а Джоан, всплеснув руками, кинулась к мужу, чтобы удостовериться, что он в порядке. Он действительно был в порядке. В этом же потом ещё добрых 2 часа Стив с Палычем наперебой пытались убедить полицейских в участке, куда их отвезли для разбирательств. В качестве доказательства «пыток» полицейские захватили с собой два веника…
Если б я еще знала как это делается: куды бечь, кому свои бамажки мятые в руки совать))))