“Судьба постоянно посылает нам знаки. Нам остаётся лишь самая малость - правильно их разгадать”
(неизвестный автор XIв. н.э.)
Это был обычный день в начале XIX века, в самом обычном уездном городке, где проживали самые обычные люди.
Второй помощник третьего заместителя главы городской администрации уездного города Н. Иван АбрАмович Прихваткин занимался решением общих вопросов, возникающих у жителей небольшого, даже очень маленького городка Н… Иван Абрамович был небольшого роста, средних лет мужичком округлой фигуры. Такой округлой, что вширь он не многим отличался чем ввысь. Его доброе и милое лицо, слегка покоробленное морщинами, всегда вызывало доверие у горожан которые когда-либо обращались к нему по общим вопросам. В свои сорок с небольшим лет Иван Абрамович сумел дослужиться до второго помощника благодаря соответствующему этой должности уровню интеллекта и рекомендациям своего, ныне покойного, дядюшки. Дядюшка был вхож в царское окружение и пользовался огромным уважением в тех кругах. К слову сказать он поставлял царскому двору охотничьих и не очень охотничьих собак. Он и пристроил своего племянника в городскую администрацию уездного городка Н. Ивана Абрамовича многие коллеги, особенно те, что служили чином повыше, опасались. Опасение вызывал тот факт быстрого пятилетнего карьерного роста с четвёртого помощника до второго, благодаря огромному интеллекту и сообразительности.
Прихваткин сидел в своём личном кабинете в огромном и очень удобном кресле. Несмотря на то, что зима была в самом разгаре, в кабинете, как и во всём здании городской администрации стояла жара, благодаря новой котельной, построенной ещё летом. Иван Абрамович разложил перед собой на столе свежую ежеквартальную детскую газету “Царский отрок”, и с задумчивым выражением лица, с тем самым выражением с которым решает общие вопросы второй помощник третьего заместителя главы администрации, разгадывал кроссворд. История умалчивает сколько времени он просидел, разгадывая слова по вертикали и горизонтали, но когда в кабинет вошла его секретарь Клавдия, клетки кроссворда были не заполнены. Клавдия была молодой особой приятной наружности и будоражащих воображение форм. Она была назначена секретарём Прихваткина с лёгкой руки своей предшественницы на этом посту. Всего- навсего предыдущая секретарь скоропостижно покинула свой пост по причине неожиданной беременности и преждевременных родов. Таким образом Клавдия и попала в городскую администрацию, придя лишь сообщить, что её подруга не сможет выйти на работу.
-Иван Абрамович, к вам Гришка с Козлячей улицы, - доложила Клавдия, тем самым выполнив на девяносто девять процентов свои должностные обязанности.
-Гришка?- оторвав взгляд от газеты, сказал Прихваткин, - А ты его от куда знаешь?
-А как же не знать. Это же он в прошлом году коня заграничного купил. Он потом всем девкам в округе предлагал покататься. Да-а, конь и действительно хорош, сразу видно заграничного отёлу, наш то, отечественный рядом бы не стоял.
-Ты, гляжу, в меринах хорошо разбираешься. А вот ответь мне на вопрос. - Прихваткин перевёл взгляд в газету, -Что же такое большое и тёплое?
Лёгкий румянец подкрасил щёки Клавдии, и она, отмахиваясь от Прихваткина сказала:
-Полно вам, Иван Абрамович, я всего два раза с Гришкой каталась.
-Ну тебя. Говорю же большое и тёплое, шесть букв.
-Да кабы я буквы знала. - сказала Клавдия и вышла из кабинета.
Иван Абрамович посмотрел ей вслед, потом перевёл взгляд в газету, затем снова в сторону двери, где уже скрылась Клавдия, и, с задумчивым видом греческого мыслителя, произнёс:
-Нет. Не подходит. Букв несколько больше.
В кабинет вошёл тот самый Гришка с Козлячей улицы. Григорий Бедокуров был раньше известным в городе предпринимателем. Предпринимал разные попытки нажить добро, но как большинство людей, занимающихся этим родом занятия, оказался на мели. Жил в родительском доме в самом конце Козлячей улицы и ездил на дорогом заграничном коне, купленном понтов ради.
-Иван Абрамович, дорогой, как жив здоров? - подбежав к столу, Григорий пожал руку Прихваткину.
-Здоров, здоров Гриша. Давай быстрей выкладывай, что у тебя. А то знаешь ли, работы невпроворот.
После того как Бедокуров прогорел окончательно, интерес к его персоне у городской администрации пропал раз и навсегда.
-Иван Абрамович, я по делу, так сказать, общественного значения.
-Давай, давай. Мы тут другими делами и не занимаемся.
-Пришёл жаловаться, Иван Абрамович, на дорожную службу. Дороги замело, чистить не хотят, не могу из дома до гастрономического универмага добраться.
-А что же ты, Гриша, пешком то ножки свои бьёшь? У тебя же в конюшне такой мерин стоит. Он и без дороги пройдёт где хочешь.
-Да жрёт зараза много. На нём только вокруг стога с сеном ездить. А сено нынче ой как дорого стоит.
-Ну да. С сеном во всей империи проблемы. После того как Царь-батюшка цены на сено спустил в свободное плаванье, эти косари делают что хотят. А дороги, Гриша чистят, зря ты так. - Прихваткин поднялся с кресла и с важным видом подошёл к окну. За окном дворник Прохор подметал остатки утреннего снега.
-Вон посмотри , Гриша, ни сугроба нет. -глядя в окно, сказал Прихваткин. - А до тебя наверно ещё не дочистили, может лопата сломалась, может ещё чего. Но я твой вопрос поставлю на карандаш и разберусь. Ступай с богом. Хотя нет, постой. Не знаешь ли ты, что может быть большое и тёплое? - спросил Иван Абрамович и зачарованно загляделся на яркое, блестящее зимнее солнце. -Шесть букв. - шёпотом добавил Прихваткин.
-Печка наверно. -сказал Бедокуров и, с неудовлетворённым видом вышел из кабинета.
Иван Абрамович открыл окно и громко крикнул:
-Прошка, а ну лучше мети своей метлой. Горожане не довольны. - и, с чувством выполненного долга по решению общественного вопроса, пошёл и плюхнулся в кресло.
“Вот тебе и система образования, - думал Иван Абрамович, - если раньше учили детей буквам всяким и цифрам, то сейчас прямо-таки астрономические вопросы пошли”. Неожиданно мысль его оборвалась в пучину крепкой беззаботной дремоты. И снилось Ивану Абрамовичу, что лежит он на горячем турецком песке, и согревает его чиновничье тело огромное и горячее солнце. Но внезапно Иван Абрамович почувствовал как это солнце закрыли тучи, да так резко, что он проснулся, и увидел перед собой круглое смазливое лицо Клавдии. От неожиданности Прихваткин чуть было не подскочил, точнее сказать порыв подскочить у него был. Но толи кресло сильно обняло его тело, толи небольшой переизбыток лишнего употребления пищи, не позволили ему шевельнуться.
-Приснится же такое. - протирая глаза и вытирая с подбородка потёкшую слюну, пробурчал Иван Абрамович. - Это всё от переработки, надо бы отпуск взять. Пока солнце не село.- заговариваясь сказал он, - Тьфу ты. При чём тут солнце? - окончательно пробудился Прихваткин. - Клава, на сегодня приём окончен, надо бы отдохнуть.
-Как окончен, Иван Абрамович, ещё и пол дня не прошло. К вам, кстати, тут пришли.
-Ладно, запускай. Но больше сегодня ни-ни.
В кабинет вошла женщина лет тридцати пяти, в большом, не по размеру, полушубке и в валенках шестидесятого размера. Это была Ефросинья Нагулкина - мать семерых детей и жена трёх, безвести пропавших, кавалеров. Ефросинья в одиночку воспитывала своих семерых детей в маленьком однокомнатном домике, построенном ещё в далёкие времена правления Петра I.
-Иван Абрамович, я к вам по поводу главного избастроителя нашего городского - Обещалкина. Опять обманул меня с хатой. Говорил что к осени выдаст, а уже зима. А он мне говорит, дескать не уточнял к какой осени. А у меня семеро в одной комнате. Они же растут. На той недели печь проломили. Не влазят уже все на печь. А вчера… - со скорострельностью пулемёта выпуливала слова Ефросинья, разгорячившись до такой степени, что от её полушубка шёл пар, как будто она находилась в бане.
-Успокойся, дорогуша. - оборвал её Прихваткин. - А с Евдокимом Назарычем Обещалкиным я разберусь. Будет знать как нас, честных людей, обманывать. Мы ведь с вами, дорогуша, так сказать приятели по несчастью. Он ведь меня тоже обманул. Я, признаться, сразу то и не заметил. А вот спустя год, на днях замерял площадь своего дома, который мне Обещалкин выдал по льготе. И представляешь, дорогуша, не досчитался тридцати квадратных метров. Вот наглец. Двести семьдесят выдал, а тридцать не додал. Я его сей же час прикажу к себе вызвать. А ты ступай, дорогуша, домой. Я ему про тебя напомню, и что-нибудь порешаем.
От таких, режущих слух, квадратных метров, у Ефросиньи Нагулкиной отвисла челюсть, и подкатила к уголку левого глаза слеза ненависти. Но молодой здоровый организм Ефросиньи уже давно перестал вырабатывать слёзы по причине отсутствия свободного времени. Могучая ладонь русской бабы начала сжиматься в кулак. В тот самый кулак от которого и пропал безвести третий муж Ефросиньи. По крайней мере, так говорил народ. Прихваткин всегда чётко чувствовал накаление обстановки и поэтому, ни чуть не медля, отошёл к окну и попытался разрядить щекотливую ситуацию:
-Послушай, дорогуша, а не знаешь ли ты случаем предмет большой и тёплый?
-Полушубок мой большой и тёплый. - ответила Ефросинья и направилась к выходу, забыв уже про то, что намеревалась раскулачить левым кулаком второго помощника третьего заместителя главы городской администрации уездного городка Н.
Иван Абрамович выдохнул когда за Ефросиньей Нагулкиной захлопнулась дверь, вытер пот со лба и негромко повторил:
-Большое и тёплое. Шесть букв.
Прихваткин ещё пять минут стоял у окна и зачарованно смотрел на направляющееся к западу солнце. Зимние дни были очень коротки. Иван Абрамович подошёл к столу на котором лежала раскрытая газета “Царский отрок” . Раскрытая на той самой странице с кроссвордом на которой он её утром и открыл. Подошёл к креслу и, в то же мгновение, солнечный зайчик зимнего солнца ослепил Ивана Абрамовича так неожиданно, что он упал в кресло. “Эврика” - закричал бы Прихваткин, если бы знал это слово. А так он просто издал непонятный звук счастливого человека.
-Шесть букв! Это знак свыше! Это есть ни что иное как…
“Хорошо быть грамотным человеком,- подумал Иван Абрамович и аккуратно написал чернилами слово “К Р Е С Л О”.- А эти бездари даже буквы считать не умеют. Надо бы попросить повышение”. На этом его мысль оборвалась и, спустя минуту, тишину в кабинете разорвал беззаботный храп уставшего от выполнения служебного долга второго помощника третьего заместителя главы администрации уездного городка Н.
Солнце уже окончательно скатилось к горизонту. В этот зимний морозный день оно было необыкновенно красное. Складывалось впечатление, что большому и тёплому солнцу было за что-то очень стыдно. Может быть за уездный городок Н. Может быть за людей, которые своим огромным необузданным интеллектом, пытаются уничтожить Землю, заботливо обогретую большим и тёплым Солнцем.